Пример отца народов учит: кто дружит с физкультурниками, тот знает толк в языкознанье.
В Китае знания языка никогда не бывает много, поэтому по возвращении из Таиланда в Пекин я отправился прямиком в свой старый добрый спортзал, но обнаружил там лишь мерзость запустения. За год всё куда-то переехало, тренеры разбежались, бассейн совместили с корейским рестораном и соседней сауной, одним словом, где гнездились фениксы - там сейчас вертеп.
Кто пожил в Китае, тот по подобным пустякам не горюет. Закрылось на лопату полюбившееся тебе заведенье - не беда, поди за угол, там вчера открылись три новых, краше прежнего. Жалко только тренера менять, конечно... Да и всё равно, мой безжалостный, безотказный и неутомимый Сяо Чжан за год успел перевестись в другой клуб на противоположном конце города, туда много не наездишься. Менять так менять, пойду за угол.
За углом оказался только что открывшийся клуб с неоднозначным названием "Хаоша" ("Безбрежные пески"). Как есть записной бедуин, и, кажется, в прошлой жизни верблюд, я против такого названия устоять никак не смог, вы ж понимаете. В общем, ушёл я в эти самые пески. Ушёл тем более охотно, что попал на приуроченную к открытию распродажу клубных, простите, членств. Песков внутри не оказалось, но что вы хотите с такой-то скидкой.
Мой новый тренер по имени (я снова дико извиняюсь) Сунь Хунъянь - изящный чжэцзянец красоты необыкновенной, но я вроде собирался писать не только о физкультурниках, но и о языкознанье. Так вот, если северная громадина Сяо Чжан, аутентичный до невозможности пекинец (шутит, что он - прямой потомок синантропа из пекинских пещер Чжоукоудянь), в своё время натаскивал меня не только на штанги с гантелями, но и на нюансы рычащего столичного диалекта бэйцзинхуа, то южанин Сунь Хунъянь творит с моими ушами что-то неописуемое. Право, лучше б просто оторвал.
Дело в том, что он родом из Вэньчжоу провинции Чжэцзян. В Китае есть поговорка, которую можно перевести так: "Не боюсь того, что на небе, не боюсь того, что на земле. Упаси лишь бог услышать, как говорят вэньчжоуские черти". Поговорка необидная, и сам Сунь Хунъянь смеётся над своим акцентом, называя его "чудовищным". Говорят, во время антияпонской войны Восьмая армия вместо шифровально-криптографической службы использовала двоих уроженцев Вэньчжоу. Когда эти ребята просто разговаривали на своём птичьем языке друг с другом по телефону, никто - ни японская разведка-прослушка, ни сама Восьмая армия - совершенно не понимал, что происходит, что это за язык, и язык ли вообще.
В общем, всё возможное недопонимание застенчивый тренер автоматически списывает не на мой самовыученный и до сих пор посредственный китайский, а на свой нестандартный путунхуа.
Пост получился не о физкультурниках и не о языкознании. А о том, как льстят моему самолюбию тренировки в "Безбрежных песках".
(с) Андрей Борсук, Пекин
Никто еще не оставил комментарий